#сексизм #педагогика #литература
СЕКСИЗМ, ЛИЦЕМЕРИЕ, НЕЛЮБОВЬ: ЧТО НЕ ТАК С ПРЕПОДАВАНИЕМ ЛИТЕРАТУРЫ В ШКОЛЕ
По просьбе «Афиши Daily» молодой учитель литературы и ведущий курсов художественной критики Артем Новиченков рассказал, как на самом деле классика воспитывает современных детей и почему вопрос «Что хотел сказать автор» должен быть под запретом.
О ЖЕНСКОМ И МУЖСКОМ
Когда я спрашиваю подростков, каких поэтесс они знают, называют Ахматову, Барто, реже Цветаеву и Ахмадулину, бывает, Полозкову. В общем-то, все. Спрашиваю, отличается ли мужская поэзия от женской, и мне отвечают — да, потому что «женщины эмоциональнее», «мужчины точнее», «мужчины пишут кратко, а женщины длинно», и вообще «женщины пишут только про любовь», а у мужчин «серьезные стихи».
Я выписываю все это на доску, потому что это то, что мне и нужно, — пунктик, который формирует нацию и на который никто не обращает внимания. Тем более дети. Одиннадцать лет на уроках литературы они познают мир через призму мужского восприятия: читают о том, как мужчины живут и умирают, как мужчины любят и ненавидят, как мужчины страдают, размышляют, чувствуют и сопереживают. Как мужчины понимают мужчин и женщин. Как мужчины думают о том, что думают женщины, что чувствуют женщины. Долгое время внимание девочек и мальчиков направлено однобоко в сторону мужчин — детей готовят к патриархальным ценностям, к мужскому миру.
Я говорю, что сейчас буду читать им стихи, не называя автора, а им предстоит определить пол. Дети чаще ошибаются, а когда угадывают — радуются удаче. После каждого стихотворения разгорается спор. Разговор о поэтической идентичности переходит в разговор о различиях между мужчинами и женщинами. За аргументами школьников угадываются семейные ценности. Мальчикам нравится думать, что они отличаются. Девочки более гибкие. И я не знаю, что это: широта взглядов или конформизм. Так или иначе, выписанные предположения не проходят проверки. К концу урока доска напоминает список покупок с вычеркнутыми наименованиями. Со звонком я повторяю вопрос, отличается ли мужская поэзия от женской. Вывод они сделают сами.
Я знаю, что это капля в море, и знаю, что, скорее всего, большинство из них забудут этот урок. Однако это не повод не говорить об одной из главных, на мой взгляд, проблем в российской школе — воспитание сексизма и установка на патриархальное мышление.
Возможно, кому-то сейчас кажется, что я перегибаю. Мол, воспитывать патриархальные ценности через литературу — о таком и не думает учитель. Он просто дает материал, как было всегда. Учитель даже может и не знать слова-то такого — «сексизм». Да, конечно, учитель наверняка не думает об этом, потому что просто не сознает, чему литература может научить опосредованно.
Дети, которых вроде бы не учили тому, что Пушкин пишет только лаконично и только серьезно, а Цветаева только абстрактно и только о себе, утверждают именно это. Почему?
В нашем обществе, где мифологическое и символическое по сей день имеют большое значение, за понятиями «мужское» и «женское» закреплен ряд ассоциаций:
«Мужское»:
- сила
- рациональность
- дух
- активность
- Логос
- культура
- свет
«Женское»:
- слабость
- эмоциональность
- материя
- пассивность
- хаос
- природа
- тьма
Кроме того, мужское соотносится с общечеловеческим, а женское — со второстепенным. Такую иерархию на протяжении веков поддерживала христианская церковь, основываясь на двух ветхозаветных мифах: о происхождении Евы из Адамового ребра и, естественно, о грехопадении.
Эту идеологию русская литература пронесла сквозь века. Писатели первой половины XIX века (произведения которых изучаются в школе особенно пристально) культивировали идеалы мужчин. Женские образы делились на два типа — легкомысленная дурочка (бедная Лиза) и верная жена (Татьяна Ларина) — и по сути лишь воплощали модели поведения, которые предполагает патриархальный уклад. История жизни женского персонажа и размышления автора на этот счет, как правило, отсутствовали. Ни в «Герое нашего времени», ни в «Мертвых душах», ни в «Обыкновенной истории» их нет.
Этот процесс превращения женщины из самостоятельного субъекта в объект описания американские исследователи Барбара Хельдт и Джо Эндрю назвали термином underdescription («подчинение письмом»). Так что, если хотите, литература воздействует на подсознание человека как 25-й кадр, только вместо скрытой рекламы читателю предлагается идеология патриархата.
Если заглянуть в список авторов, обязательных к прочтению и предлагаемых на выбор для сдачи ЕГЭ по литературе, увидим, что школьная программа на 98% (64 из 67) состоит из авторов-мужчин. Упоминаемые там же Ахматова, Цветаева и Ахмадулина обычно изучаются только в 11-м классе и чаще всего бегло. Так женщина практически не попадает в оптику школьной литературы.
ЧЕМУ НА САМОМ ДЕЛЕ УЧАТ В ШКОЛЕ
Русская литература — самая сложная европейская литература, потому что в свое время она выступала в роли философии, публицистики, политического высказывания и даже морального мерила. И эти тексты предлагаются к прочтению подросткам. В том же возрасте их европейские и американские сверстники читают развлекательную и понятную литературу.
Какой учитель может объяснить суть лирического отступления о птице-тройке в «Мертвых душах», которую всем задает учить наизусть? Какой учитель может помочь понять школьнику психологизм Печорина или чувства Онегина? Редкий.
И это вторая, как мне кажется, важная проблема, касающаяся преподавания литературы в школе и имеющая скверные последствия — невозможность честного и искреннего диалога. Потому-то литература в школе на самом деле литературоведение, при этом разговор «о чем написан текст» подменяется разговором о том, «как он сделан». Ну и еще этот претенциозный вопрос «Что хотел сказать автор?», варварски искажающий и упрощающий саму идею искусства. Потому что мы не можем знать, что хотел сказать автор тогда, двести лет назад. А может быть, он сказал вовсе не то, что хотел или замышлял? Достоевский изначально задумывал написать роман «Пьяненькие», а в итоге написал «Преступление и наказание».
Кроме того, русские писатели были безжалостно честны. Это читатели английской и французской литературы привыкли к хеппи-эндам. Вот навскидку, много ли вы можете назвать русских произведений XIX века со счастливым концом? Чацкий терпит фиаско, Евгений и Татьяна несчастны, Печорин мучим самим собой, Базаров мертв, Катерина мертва, Каренина мертва. А герои Некрасова, Щедрина, Достоевского? «Война и мир» вот, казалось бы, кончается счастливо. Но если сравнить прекрасную летящую Наташу в начале романа с раздобревшей женщиной, держащей в руке грязную пеленку, могут как минимум возникнуть вопросы.
Русская литература — литература депрессивная, потому что честная. Но как говорить с детьми о такой литературе, в которой от произведения к произведению терпят фиаско идеи гуманизма, справедливости и бога? Герои пассивные поголовно не находят смысла в жизни, а борющиеся оказываются в дураках.
Но на уроках мы будто читаем другие книги: не депрессивные и жестокие, а жизнеутверждающие, высоконравственные. В устах учителя и на страницах учебников литература сводится к горстке словосочетаний: «фамусовское общество», «лишний человек», «мысль семейная» — и терминов: «лирический герой», «композиция», «кульминационный момент» и другие.
Вот и вся литература. С такой литературой можно воспитывать любые ценности под заказ. Как и было в Советском Союзе.
А что происходит в голове школьника? В учебнике написано, учителем проговорено — осталось лишь дословно перенести в сочинение, даже если думаю не так. Садись — пять. Простая манипуляция: учитель доволен, ученик удовлетворен. Сдать и забыть.
Продолжение статьи, затрагивающее уже сугубо педагогические вопросы, можно найти по ссылке: https://daily.afisha.ru/relationship/4797-seksizm-licemerie-nelyubov-chto-ne-tak-s-prepodavaniem-literatury-v-shkole/?utm_source=fb&utm_medium=socialsharing&utm_campaign=seksizm-licemerie-nelyubov-chto-ne-tak-s-prepodavaniem-literatury-v-shkole
